Безобразия в образовании - Ирина Борисовна Медведева

культуре, которую условно можно назвать «телесноориентированной». Достаточно взглянуть на католические иконы, где Мадонна сплошь и рядом изображается с обнаженной грудью. А вспомните «Сикстинскую капеллу» Микеланджело. Разве можно представить себе в православных храмах такой гимн плоти? А произведения Боккаччо, Рабле? А весь античный мир с его культом здорового тела и плотских наслаждений?! Согласитесь, что это совсем иной культурный фундамент, имеющий мало общего с православным культом аскезы, воздержания, небрежения ко всему телесному.

Перед нами другой социокультурный архетип29, глубинная основа культуры. И не учитывать это, думая об образовании детей, по меньшей мере безграмотно.

Культурные различия Запада и России в отношении к вопросам пола

Для нашего вопроса важно следующее: совершается ли при вышеописанном половом воспитании насилие над архетипом?

Еще раз подчеркнем, что дело даже не в сообщении определенных сведений, а в том, что фактически отменяются христианские этические установки, понятия «грех», «блуд», «непристойность», «извращение», «таинство брака» и т. п. Отменяются самим фактом прилюдного разговора взрослого с ребенком на темы, которые традиционно, столетиями считались запретными. И не нужно обольщаться тем, что учителя будут рассказывать детям не только (и даже не столько!) о половых извращениях и технике секса, но и о здоровом образе жизни, принципах построения гармоничной семьи, важности бесконфликтного общения и прочее. На Западе все начиналось точно так же. Но, как известно, благими намерениями вымощена дорога в ад…

Что же касается насилия над архетипом, то оно происходит и в западной культуре, о чем свидетельствует вышеописанная неутешительная картина последствий сексуального образования.

В западной культуре, как мы уже сказали, «записана» плотская, по существу языческая часть, но также в ней содержится исконное уважение к правам, в том числе к правам личности и к законам. Это – основа основ. Вспомним значение римского права, вспомним, что брачные контракты было принято заключать еще в средневековой Европе, а Кодекс Наполеона стал одним из «символов веры» не только во Франции, но и в других европейских странах. Именно за это Бонапарту прощаются все его грехи, а среди них и 10 миллионов погибших в результате его военных кампаний.

Традиционное уважение к закону позволяет пусть плохо, но сохранить в «эпоху стирания граней» хоть какой-то баланс. Конечно, до поры до времени.

У нас в архетипе нет уважения ни к закону, ни к телесной ориентированности. Разве можно представить себе в русской истории эпизод, похожий на тот, который имел место в Англии начала XIX века, когда мещанка по имени Мэри-Энн Кларк выиграла судебный процесс против королевского сына Фредерика, герцога Йоркского? Да в России и сегодня, в конце XX века, кто угодно, вплоть до верховной власти, может нарушить закон и не понести за это никакого наказания. Что же касается телесной ориентированности, то отнюдь не случайно в таком богатейшем языке, как русский, практически не существует слов (за исключением медицинских терминов и непристойностей) для обозначения сексуальных органов, эмоций и действий. Это теснейшим образом связано с Православием. Отсутствие фиксации на физической стороне любви и, напротив, ее замалчивание – одна из важнейших составляющих нашего национально-культурного архетипа. Священник Павел Флоренский писал, что есть «внутренние слои жизни… которым надлежит быть сокровенными даже от самого „Я“ (не то что от других! – Авт.). Таков по преимуществу пол».

При этом натура русских людей очень страстная. Кровь тут вовсе не рыбья. Достаточно почитать Куприна, Тургенева, Толстого, где в описаниях любви удивительным образом сочетаются страстность и в то же время целомудрие. Западным людям, которые устроены гораздо более рационально, такое сочетание даже трудно уловить, не то что понять. У них другая система координат – либо открытая страстность, либо ханжество.

Очень симптоматично и то, что любимейший европейский миф о Тристане и Изольде, бытовавший во множестве стран, не продвинулся на восток дальше Белоруссии. До России он не дошел. Вернее, его не пустили. Не пустила Православная Церковь, поскольку в нем восхвалялась и романтизировалась супружеская измена (да еще с родственником – Тристан был племянником мужа Изольды, короля Марка).

Учитывая вышеизложенное, мы с уверенностью прогнозируем, что введение полового воспитания в школьные программы вызовет в России еще более тяжкие последствия, чем на Западе, хотя, казалось бы, дальше некуда!

Если там было медленное падение (и лишь теперь, похоже, близится обвал, в связи со снижением уровня интеллектуального развития подрастающего поколения, но это предмет отдельного разговора), то у нас будет что-то вроде ядерного взрыва. Там разрушается только христианская часть архетипа, а языческая остается, у нас даже такого равновесия не будет. Особенно если учесть, что в нашем архетипе записано анархическое начало, которое очень сильно сдерживается, возвышается православной этикой! Без этой элевации русский анархизм чудовищен.

Вот что пишет социолог К. Касьянова в своей книге «О русском национальном характере»: «Репрессивные культуры (то есть такие, в которых подавляются всяческие низменные чувства. – Авт.) очень сильно сопротивляются всяким изменениям. Когда же, наконец, происходит сдвиг сознания, он касается ни много ни мало абсолютных точек отсчета. Тогда культурные скрепы распадаются вообще, изменения приобретают неконтролируемый, страшно разрушительный характер».

Таким образом, мы переходим к рассмотрению последствий задуманного эксперимента.

Последствия введения полового воспитания в школьную программу, представляющие угрозу для национальной безопасности России

Самое очевидное последствие – это, конечно же, падение рождаемости. Специалисты-демографы уже сейчас говорят о демографической катастрофе в России, однако лет через десять нам сегодняшние данные покажутся еще очень оптимистичными, причем пострадает не только русское население, но и все прочие народы, населяющие Российскую Федерацию. Наивно думать, что татары, башкиры, осетины, дагестанцы или евреи проявят в отличие от русских завидную стойкость и будут массово отказываться водить своих детей в государственные школы. Поставленные перед выбором – либо учить детей бесплатно, либо отдавать в частные школы религиозной ориентации, родители при их нынешнем материальном положении вынуждены будут предпочесть первое.

Другое дело, что это вызовет недовольство центром и, соответственно, будет способствовать росту сепаратизма.

Введение полового просвещения в школах станет прекрасным поводом для политиков, стремящихся отделиться от Москвы. И население поддержит их самым активным образом, так как нравственное воспитание детей для нашего общества – это болевая точка, которая объединяет людей разных политических ориентаций. Можно прогнозировать рост сепаратистских настроений не только в национальных автономиях, но и в Сибири, на Дальнем Востоке, в «красном поясе».

Как ни парадоксально это звучит, введение сексуального просвещения в школе будет, по всей вероятности, иметь тяжелые геополитические последствия для нашей страны.

Специалисты предрекают и рост нервно-психических заболеваний. Что совершенно естественно, ибо насилие над национально-культурным архетипом не может не ударить по человеческой психике, в особенности такой уязвимой, как детская, а статистика в этой области и без того угрожающая. Например, по данным XII Психиатрического конгресса, который проходил в Москве в ноябре 1995 года, среди школьников России от 70 до 80 процентов страдает различными нервно-психическими расстройствами. Половое просвещение в школе, безусловно, не будет способствовать оздоровлению психики, а, напротив, увеличит «группу риска».

Расшатывание этических границ пойдет и по линии «взрослый—ребенок». Например, американские авторы считают, что на уроках сексуального образования традиционные ценности и авторитет родителей подвергаются систематической дискредитации; детям постоянно внушается, что поступки человека должны основываться на личных чувствах и ни в коей мере не зависеть от принятой в обществе системы ценностей или от мнения родителей.

У нас сейчас семья – это основная психическая опора и защита. Школа во многом устранилась от воспитания подрастающего поколения, но все-таки ее влияние пока еще достаточно велико. Пусть этих двух факторов мало для стабилизации детской психики на таком неблагоприятном социально-культурном фоне (рост детских страхов, агрессивности и т.п.), но это хоть что-то! С введением сексуального образования авторитет школьного учителя и родителей будет подорван.

Внедрение программы сексуального воспитания просто взорвет ситуацию. Известно ли вам, что во многих школах США существует так называемая команда «Кто?» – несколько дюжих молодцев (типа омоновцев), которые в крайнем случае силой вытаскивают из классов зарвавшихся учеников. Но даже там не знают,